Напои меня, осень, кленовым дождем, берестой
оберни, проводи и отпой.
Вот он я - горсть золы и отчаянья -
перед тобой -
неподвижной. Прозрачной. Пустой.

Бьется колос под вихрем на залитом поле,
полный памятью лета и знанием снега.
И, уже не чувствуя боли,
рвется высохший стебель
и несется в поток - то ли ветошью, то ли ковчегом...

Над свинцовой рекой тусклый день исчезает,
и березовую свою наготу
запоздалыми гроздьями укрывает
от багровых полос...
И чем меньше до края,
тем полней безыскусственную, отглагольную немоту
всё вокруг обретает...

Осень! Слов уже, кажется, мало
остается...
И соната - к концу...
Междометием, листьями по лицу
над темнеющим причалом
проведет
и оборвется...

Так легко... Песок да усталость,
верно, вдаль ее понесут...
На двоих разопьют,
что осталось...
На скамье...
И уйдут...

Тишина... Тишина и улыбка...
Вот и сон настает...
Наконец-то... Как зыбко...
Или кто-то поет...
Поздно... Холодно...
Комья бросьте...
Всё... Чем стану я...
Криком чайки...
На погосте...

Вздох.
Молчание.